Журналисты авторитетных мировых СМИ часто дают оценку политике действующего российского лидера. При этом они определяют, какие последствия ждут страну после принятия президентом тех или иных решений. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости России» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер».
В редакционной статье журналисты британского издания The Economist напоминают, что, выходя в последний раз из своего кабинета в конце 1999 года, Борис Ельцин попросил преемника Путина беречь Россию. Сложно сказать однозначно, что именно имел в виду бывший президент. С одинаковой долей вероятности он мог просить о сбережении новой страны, родившейся из революции 1991 года, или старой России, восстановленной после падения советского режима. В отличие от других бывших советских республик, Россия не могла радоваться получению независимости, поскольку выступала основой СССР.
Вместо институтов просвещенного государства российскую свободу поддерживали экономические и политические силы. Свобода поддерживалась слабостью безопасности и решимостью Бориса Ельцина защищать ее. Легитимность Ельцина и его поддержка базировались в первую очередь на неприятии российским народом коммунистической системы, которая выпускала ракеты и танки, но не могла обеспечить население товарами повседневного спроса.
Вместе с единомышленниками в 1990-х годах Ельцин отверг коммунизм и стал представлять Россию как наследницу дореволюционной версии самой себя. Новые лидеры позаимствовали многие символы дореволюционной России, включая флаг, советский период они называли аномалией, прервавшей ход российской истории. Однако дать четкую самоидентификацию России и определить направление развития страны они не смогли.
В основном бескровной была революция 1991 года, поскольку старая номенклатура успешно сохранила рычаги экономического и политического влияния. Революция не привела к власти новую элиту, поскольку сделать этого не могла, после 74 лет советского правления других лидеров в стране просто не было. У олигархов, которые в 1990-х годах заняли высокие должности, были внешние признаки элиты, но чувства ответственности за свою страну им сильно не хватало.
Смог ли Путин снова сделать Россию Великой?
Ставший российским президентом Путин не был либералом или сталинистом. Опубликованный им накануне нового тысячелетия манифест был посвящен значимости сильного централизованного государства для рядовых граждан. В январе 2000 года проведен опрос, в ходе которого социологи выяснили, чего рядовые граждане ожидают от нового президента. Оказалось, что 55 процентов россиян рассчитывают на то, что Путин вернет России статус великой и уважаемой державы.
В сознании большинства величие ассоциируется со страхом других перед государством. Только 8 процентов опрошенных рассчитывали на предстоящее сближение России с Западом. На сегодняшний день около половины россиян полагает, что действующий глава государства на самом деле вернул Россию на позиции великой державы.
На следующем этапе российский лидер ожидаемо включил советский период в исторический континуум российской государственности. Через короткое время после прихода к власти он восстановил советский гимн, отмененный после распада СССР. Для музыки, сочиненной в 1938 году (в разгар сталинского террора), придумали новые слова. Российские либералы негативно восприняли предложение, но для большинства населения этот жест был способом успокоить стареющих коммунистических избирателей. После 10 лет ельцинской свободы невозможным казался возврат России к сталинизму.
Автор реформ горбачевских времен Александр Яковлев в 1985 году в письме Горбачеву писал о целесообразности замены тысячелетней модели государственности вместо поверхностной ликвидации сталинизма. Однако после прихода к власти Путина модель ждало не устранение, а возрождение. Бывший советник президента Андрей Илларионов утверждает, что Путина долгое время преследовал страх перед распадом страны, а 1990-е годы он воспринимал, как период хаоса, а не свободы.
В стремлении сохранить ядро старой империи глава государства уничтожил альтернативные центры власти, отменил прямые региональные выборы, стандартизовал законодательство во всех регионах и назначил региональных представителей. В результате принцип федерализма, помогавший России сохранять свое единство и политическую стабильность в 1990-е годы, ликвидирован. Единственным способом сохранения единства президент считает централизацию экономических ресурсов и политической власти с помощью службы безопасности.
Несмотря на усилия власти, Россия состоит из разных регионов – современные европейские города Москва и Санкт-Петербург отличаются от Чечни, напоминающей тиранию с возрождением элементов шариата, и от маленьких мрачных городков в центре, где живет основная часть президентского электората. Для минимизации различий в Кремле сделали ставку на сплачивающую идею – победу СССР во Второй мировой войне. Победа преподносится как триумф государственной власти, а не совместное достижение человеческих ценностей, объединивших союзников.
С учетом победы, Москве не нужно было отвергать сталинизм, как поступили немцы с нацизмом, хотя между двумя идеологиями было немало общего. Лев Гудков из «Левада-центра» называет путинизм видоизмененной версией репрессивной и централизованной государственной системы, подражающей советским тоталитарным манерам.
По утверждению журналистов The Economist, кажущееся возрождение России является признаком не силы, а слабости и чувства незащищенности. Современные вызовы анахроничное российское государство преодолеть не в состоянии. Также нынешняя страна не может урегулировать противоречия, устранить несправедливость или предложить концепцию общего будущего. Причинами сохраняющейся напряженности в России является региональное разнообразие, усиливающееся неравенство и разница между городами и периферией.
